«Наши сегодняшние нувориши - сплошь и рядом приезжие. Для них Москва – не место жизни, а место жительства. Какая им разница, что в этом скромном по их меркам особняке жил Герцен, а в том – творил Римский-Корсаков. Поэтому им ломать наше наследие просто и легко. Они говорят: «Мы даем деньги и на месте этой халупы построим красивый большой дом для богатых людей. Если кто-то возмущается, скажем, что это реконструкция и даже пристроим к нему старый фасад».
Для чиновников из всего этого самое важное – «даем деньги». За деньги они готовы на все.
Предприниматели, которые в сговоре с чиновниками заменяют исторические здания на «большие и красивые дома», мелки душой. Это не тот тип предпринимателей, который был в России во времена Саввы Морозова или Третьякова. Те были личностями и понимали, что нравственный аспект бизнеса ничуть не ниже коммерческого. Предприниматели-патриоты очень много сделали для Москвы в свое время…» - Александр Лебедев.
Выстояли во времена войн и смут, и по сей день стоят посреди города музеи, театры и больницы – плоды добровольного даяния бескорыстных благотворителей прошлого.
Их много, - мы давным-давно привыкли к тому, что существовали всегда и взялись как бы ниоткуда все крупнейшие больницы города - Детская Морозовская, Склифософского, Боткинская, Первая Градская, музеи – Третьяковка, Пушкинский, Театральный; слава и гордость отечества Малый Художественный Академический, наш МХАТ…
Все эти замечательные строения - порождения совести человеческой, и список их так велик, что поневоле возникает странное ощущение, будто кроме благотворителей да меценатов благоустройством города никто ни при царе, ни в советское время не занимался.
Список благотворителей, заботившихся о процветании города в начале ХХ века не так уж и мал, и в нем не только отдельные замечательные люди, вроде Юрия Степановича Нечаева-Мальцова и Козьмы Терентьевича Солдатенкова, но и целые семьи, - Морозовы, Третьяковы, Бахрушины…
Сотни тысяч, миллионы рублей, пожертвованных на приюты, больницы, богадельни, школы для глухонемых, строительство бесплатного жилья для «нуждающихся вдов с детьми и учащихся девушек», стипендии для будущих художников и ученых – всего не перечесть.
Российские предприниматели конца XIX - начала ХХ века не только заботились о родном городе, но и создавали условия для расцвета и всемирной славы русской живописи, театра, литературы.
Чего же выспрашивали себе эти благотворители, - царствия небесного у Бога, или слез умиления благодарных соотечественников?
Вот лишь несколько примеров:
Павел Михайлович Третьяков (коллекционер, меценат и основатель одноименной галереи), не принял благодарности императора за бесценнейший дар городу, - 1276 картин, 471 рисунок и 9 скульптур, а чиновнику, явившемуся с радостным известием о даровании личного дворянства, сказал буквально следующее: «Я купцом родился, купцом и умру», - с тем его и выпроводил. Зато звание почетного гражданина Москвы принял, и носил с гордостью.
В Абрамцевском имении Саввы Мамонтова знаменитейшие художники земли русской жили подолгу и зачастую целыми семьями – там были организованы мастерские живописи, резьбы по дереву, керамики, скульптуры.
Именно Мамонтов впервые «открыл» и поддержал Михаила Врубеля, Федора Шаляпина. По утверждению Шаляпина, назвавшего Мамонтова «своим другом и учителем», Савва Иванович: «отдал свою жизнь, все знания, весь большой капитал бескорыстному служению русскому искусству»…
Юрий Степанович Нечаев-Мальцов «по первому зову» явился и пожертвовал 300 000 рублей на строительство Музея Изящных искусств (ныне Пушкинский музей), - проект «сумасшедшего профессора» Цветаева, а также поддерживал строительство из года в год, пока оно не было завершено. Общая сумма пожертвований достигла двух с половиной миллионов рублей.
В строительстве церквей на пожертвования Нечаева-Мальцова принимали участие блестящие русские художники, - храм святого Георгия в Гусь-Хрустальном проектировал Бенуа, а церковь в память убиенных в Куликовской битве расписывал Васнецов.
Потомки отблагодарили Юрия Степановича по-своему – храмы были закрыты, росписи уничтожены, а семейный склеп в советские времена сравняли с землей.
Были среди благотворителей и меценатов такие, чью деятельность всерьез и без скидок можно назвать просветительской, - в первую очередь это Иван Дмитриевич Сытин и Козьма Терентьевич Солдатенков. В то время, как интеллигенция звонила во все колокола о прогнившем самодержавии, копалась в грязном императорском белье и мутила мозги народу, они занимались поистине благим делом: издавали книги и учебники (причем, продавали, как говорят сейчас, «по демпинговым ценам»), строили народные школы и музеи.
Не гордость ли за отечество и желание прославить землю русскую двигали этими замечательными людьми? Кстати сказать, далеко не все они были потомственными, коренными москвичами...
Современники зачастую лишь недоуменно пожимали плечами, воспринимая их деятельность как род купеческого самодурства; потомки не запомнили их имен и флегматично почесываются, наблюдая, как разрушается то, что возводилось совестью человеческой.
Так вот оно что! - найден философский камень! Мы знаем, отчего сегодня душа города изнашивается и ветшает, почему на месте исторических памятников возникают кривые коммерческие новоделы! Попросту сегодня нет благотворителей и меценатов, болеющих душой за город…
Где же сегодня наши Солдатенковы, Сытины, Морозовы, Третьяковы? Голоса неравнодушных тонут в океане всеобщего пофигизма и апатии. Богатейшие предприниматели не желают ассимилироваться на земле московской и предпочитают строить бесчисленные вариации на тему коммерческих палаток.
Что ж – пока еще стоят на своем месте крупнейшие московские больницы. И мы смело можем хвастаться иностранцам нашими замечательными галереями. Вот только внукам о сегодняшних наших благотворителях, похоже, вспомнить будет нечего.
Для чиновников из всего этого самое важное – «даем деньги». За деньги они готовы на все.
Предприниматели, которые в сговоре с чиновниками заменяют исторические здания на «большие и красивые дома», мелки душой. Это не тот тип предпринимателей, который был в России во времена Саввы Морозова или Третьякова. Те были личностями и понимали, что нравственный аспект бизнеса ничуть не ниже коммерческого. Предприниматели-патриоты очень много сделали для Москвы в свое время…» - Александр Лебедев.
Выстояли во времена войн и смут, и по сей день стоят посреди города музеи, театры и больницы – плоды добровольного даяния бескорыстных благотворителей прошлого.
Их много, - мы давным-давно привыкли к тому, что существовали всегда и взялись как бы ниоткуда все крупнейшие больницы города - Детская Морозовская, Склифософского, Боткинская, Первая Градская, музеи – Третьяковка, Пушкинский, Театральный; слава и гордость отечества Малый Художественный Академический, наш МХАТ…
Все эти замечательные строения - порождения совести человеческой, и список их так велик, что поневоле возникает странное ощущение, будто кроме благотворителей да меценатов благоустройством города никто ни при царе, ни в советское время не занимался.
Список благотворителей, заботившихся о процветании города в начале ХХ века не так уж и мал, и в нем не только отдельные замечательные люди, вроде Юрия Степановича Нечаева-Мальцова и Козьмы Терентьевича Солдатенкова, но и целые семьи, - Морозовы, Третьяковы, Бахрушины…
Сотни тысяч, миллионы рублей, пожертвованных на приюты, больницы, богадельни, школы для глухонемых, строительство бесплатного жилья для «нуждающихся вдов с детьми и учащихся девушек», стипендии для будущих художников и ученых – всего не перечесть.
Российские предприниматели конца XIX - начала ХХ века не только заботились о родном городе, но и создавали условия для расцвета и всемирной славы русской живописи, театра, литературы.
Чего же выспрашивали себе эти благотворители, - царствия небесного у Бога, или слез умиления благодарных соотечественников?
Вот лишь несколько примеров:
Павел Михайлович Третьяков (коллекционер, меценат и основатель одноименной галереи), не принял благодарности императора за бесценнейший дар городу, - 1276 картин, 471 рисунок и 9 скульптур, а чиновнику, явившемуся с радостным известием о даровании личного дворянства, сказал буквально следующее: «Я купцом родился, купцом и умру», - с тем его и выпроводил. Зато звание почетного гражданина Москвы принял, и носил с гордостью.
В Абрамцевском имении Саввы Мамонтова знаменитейшие художники земли русской жили подолгу и зачастую целыми семьями – там были организованы мастерские живописи, резьбы по дереву, керамики, скульптуры.
Именно Мамонтов впервые «открыл» и поддержал Михаила Врубеля, Федора Шаляпина. По утверждению Шаляпина, назвавшего Мамонтова «своим другом и учителем», Савва Иванович: «отдал свою жизнь, все знания, весь большой капитал бескорыстному служению русскому искусству»…
Юрий Степанович Нечаев-Мальцов «по первому зову» явился и пожертвовал 300 000 рублей на строительство Музея Изящных искусств (ныне Пушкинский музей), - проект «сумасшедшего профессора» Цветаева, а также поддерживал строительство из года в год, пока оно не было завершено. Общая сумма пожертвований достигла двух с половиной миллионов рублей.
В строительстве церквей на пожертвования Нечаева-Мальцова принимали участие блестящие русские художники, - храм святого Георгия в Гусь-Хрустальном проектировал Бенуа, а церковь в память убиенных в Куликовской битве расписывал Васнецов.
Потомки отблагодарили Юрия Степановича по-своему – храмы были закрыты, росписи уничтожены, а семейный склеп в советские времена сравняли с землей.
Были среди благотворителей и меценатов такие, чью деятельность всерьез и без скидок можно назвать просветительской, - в первую очередь это Иван Дмитриевич Сытин и Козьма Терентьевич Солдатенков. В то время, как интеллигенция звонила во все колокола о прогнившем самодержавии, копалась в грязном императорском белье и мутила мозги народу, они занимались поистине благим делом: издавали книги и учебники (причем, продавали, как говорят сейчас, «по демпинговым ценам»), строили народные школы и музеи.
Не гордость ли за отечество и желание прославить землю русскую двигали этими замечательными людьми? Кстати сказать, далеко не все они были потомственными, коренными москвичами...
Современники зачастую лишь недоуменно пожимали плечами, воспринимая их деятельность как род купеческого самодурства; потомки не запомнили их имен и флегматично почесываются, наблюдая, как разрушается то, что возводилось совестью человеческой.
Так вот оно что! - найден философский камень! Мы знаем, отчего сегодня душа города изнашивается и ветшает, почему на месте исторических памятников возникают кривые коммерческие новоделы! Попросту сегодня нет благотворителей и меценатов, болеющих душой за город…
Где же сегодня наши Солдатенковы, Сытины, Морозовы, Третьяковы? Голоса неравнодушных тонут в океане всеобщего пофигизма и апатии. Богатейшие предприниматели не желают ассимилироваться на земле московской и предпочитают строить бесчисленные вариации на тему коммерческих палаток.
Что ж – пока еще стоят на своем месте крупнейшие московские больницы. И мы смело можем хвастаться иностранцам нашими замечательными галереями. Вот только внукам о сегодняшних наших благотворителях, похоже, вспомнить будет нечего.