Во вторник в Киеве открылось заседание российско-украинской межпарламентской комиссии — первое после победы на Украине «оранжевой революции». Накануне этой встречи парламентариев двух государств Александр Лебедев дал интервью национальной информационной службе «Страна.Ru»

— Александр Евгеньевич, во вторник состоится заседание межпарламентской комиссии. Расскажите, пожалуйста, какие задачи вы перед собой ставите?

— Задач, которые необходимо решить, много. Сейчас проходит второе заседание, когда я являюсь председателем. Первое состоялось в июне прошлого года в России. Тогда решения комиссии были, я бы сказал, несодержательными: много несущественных вопросов, в основном констатация фактов. К сожалению, в повестку дня этой комиссии внесены похожие вопросы. Например: развитие научных и культурных центров. На слушании о развитии центров, говорилось, что с 1998 года в Украине мы (имеется в виду исполнительная власть) создать такой центр никак не можем. По идее надо было бы её (исполнительную власть) вызвать на ковёр и спросить, почему в течение восьми лет нельзя построить или купить здание и вести там работу культурного центра.
Хочу заметить, что мы, например, как частный сектор (имеется в виду НРБ — Страна.Ru) давно это сделали вы Париже. На это ушёл год. Однако в проектах решений написано: продолжить работу над созданием центра. Я считаю, что это не работа. На мой взгляд, на комиссии надо обсуждать вопросы ВТО, НАТО, Единого экономического пространства, евроинтеграции, интеграции промышленных комплексов, консолидацию рынка авиационных перевозок и т.д. Поэтому я вношу альтернативную повестку дня.
Причина очень простая. У нас, в принципе, все вопросы двусторонних отношений, даже самые мелкие, полностью монополизировала исполнительная власть. И так как-то вышло, что парламенту там не было места. Мне кажется, что это неправильно. С одной стороны, главами палат парламентов принято решение поднять уровень руководства комиссиями до вице-спикеров, что уже неплохо. Однако подобная мера сама по себе вопроса не решит. На мой взгляд, нельзя уклоняться от наиболее острых тем, таких как нулевой вариант по внешнему долгу (это вопрос соглашений о правопреемстве бывшего долга и активов СССР). Вы, наверное, знаете, что мы в 1995 году ратифицировали соглашение, а Украина — единственная страна в СНГ, которая этого не сделала. Тем не менее, весь прошлый год исполнительная власть категорически не хотела, чтобы этот вопрос вносился на обсуждение. Поэтому у меня была только одна возможность — июнь прошлого года, и каким-то образом, с помощью какого-то бюрократического «айкидо» мне не дали этот вопрос поставить для рассмотрения на комиссии.
Следующая комиссия должна была быть в декабре, но из-за выборов она перенеслась на февраль. Все мои попытки внести перечисленные вопросы, пока не увенчались успехом. Причём, я даже не могу вам объяснить, почему. И хотя я являюсь сопредседателем комиссии, у нас система управления совместная. С той стороны один сопредседатель, с нашей стороны два — Густов (председатель комитета Совета Федерации по делам СНГ Вадим Густов — Страна.Ru) и я. Аппарата комиссии нет, поэтому мы опираемся на аппараты Государственной Думы, Верховной Рады и Совета Федерации. В результате у нас получается, что каждый раз повестка дня пустая. Решения наши — абсолютно пустые, поэтому я впервые хочу внести альтернативную повестку прямо на самой комиссии, поскольку там всё решается голосованием. Единственная проблема, у нас возникли трудности с перелетом из-за погодных условий: часть депутатов от Государственной Думы из-за вьюги не может прилететь. А представители Совета Федерации уже здесь, так как они прилетели днём.
Кроме того, у меня запланированы на Украине консультации с представителями общего руководства исполнительной власти на всех уровнях. Поскольку Ющенко был членом комиссии, Олег Рыбачук — это вполне логично. Они знают и представляют, что такое комиссия, очень хотели бы, чтобы она работа бок о бок с исполнительной властью. Мы обсуждаем какие-то пустые вопросы, а исполнительная власть и администрации президентов всё решают. Ну и что в результате этого? Как не было нашего культурного центра, так и нет.

— То есть задача максимум — это полное изменение формата межпарламентской комиссии и придание ей большего статуса?

— Конечно, на все сто процентов. Мало того, я ещё предложил бы сопредседателей комиссии ввести в смешанную межправительственную комиссию, которая у нас целый год практически не работает, и, в первую очередь, из-за административной реформы.

— Ваши украинские партнёры, кто они сейчас, насколько изменился состав комиссии с украинской стороны после смены власти, какие фракции Верховной Рады они представляют?

— Здесь традиционно были все фракции: «Наша Украина» в лице Ющенко и Рыбачука, коммунисты в лице Симоненко, здесь была Богатырёва — это фракция «Регионы Украины» и т.д. Здесь было 20 депутатов, наиболее влиятельных в Верховной Раде. Кроме того, Зинченко традиционно очень активно занимался комиссией, Литвин сам её открывает в Верховной Раде и регулярно с нами встречается. Например, когда у нас была рабочая группа в декабре, она продолжалась два часа. Поэтому с украинской стороны заметно самое большое внимание к работе комиссии.
С нашей же стороны больше трудностей... Я даже готов сказать, что это какая-то моя вина, хотя в июне у меня просто не получилось ничего внести в повестку дня. Мне сказали: знаете, поздно, повестка дня сформирована полгода тому назад, т.е. когда я ещё не был депутатом Государственной Думы. Потом мои попытки приглашать исполнительную власть на комиссию заканчивались тем, что нам даже ведомства не отвечали — ни администрация, ни правительство. Странно, как будто законодательной власти вовсе нет или она является декорацией. Но, может быть, это и от нас зависит.
Я хочу этот вопрос завтра поставить и посмотреть, как проголосуют участники и какая будет реакция. Ведь у нас ещё есть Группа дружбы, которую я возглавляю, кстати, в ней записано 130 депутатов.
Считаю, что нам просто необходимо обсуждать содержательные и острые вопросы, такие как НАТО, ВТО, проблему Единого экономического пространства и евроинтеграции. И если их не обсуждать, что тогда будет? Разве это хорошо? Тогда и будут различные интервью и создание прохладной атмосферы в отношениях. Кроме того, в Верховной Раде очень много претензий возникает то к отдельным нашим политикам (объявить персоной нон грата), то к нашим федеральным органам просьбы провести какие-нибудь там слушания. Но хуже, когда это возникает в отдельных выступлениях.
Почему бы это украинской стороне не вынести на рассмотрение комиссии острые для нас проблемы? У нас ведь тоже могут возникать вопросы — по Крыму, по защите наших инвестиций на Украине, и всё это здесь, на мой взгляд, должно обсуждаться. А где ещё? Кулуарно чиновниками исполнительной власти? Знаете, как нулевой вариант, — чиновники делят какую-то недвижимость за границей с 1995 года. Представляете? 10 лет! Они ничего не могут поделить, и никто не знает, чем они там занимаются, поскольку это абсолютно кулуарная тематика. У нас этим ведает управление делами президента. И мои попытки как-то снять завесу тайны ничем пока не увенчались.
С другой стороны, сама избирательная кампания на Украине последнего полугодия, по объективным причинам не давала комиссии работать... Первую половину года были ссылки на то, что ещё предыдущая комиссия всё зарегламентировала, а предыдущее полугодие все были заняты на Украине выборами. Поэтому только сейчас мы можем начать реальную работу. Завтра проверим, насколько это получится.

— Будет ли российскими парламентариями на нынешнем заседании комиссии ставиться вопрос придания русскому языку официального статуса?

— Я внёс в повестку дня создание Совета при президенте Украины по русскому языку для того, чтобы вообще этот вопрос из сферы политических спекуляций негативного толка перешёл в сферу созидательной деятельности. Тем более, что Ющенко в одном из интервью сказал, что мы примем программу поддержки русского языка. То же самое заявлял и Зинченко. Помимо программы, почему бы не создать общественный совет? Туда войдут достойные представители и от Украины и от России. Да кто угодно, скажем, какие-нибудь американские политологи, главное, чтоб был такой совет. И я этот вопрос вношу. Я вношу также вопрос о работе парламента по защите культурно-исторического наследия. Имеются в виду памятники. Например, ростовский Успенский собор — копия Киево-Печерской Лавры. Там много вопросов. Я 20 вопросов вношу вместо пяти.

— У вас есть бизнес на Украине, вы как бизнесмен лично опасаетесь за него в связи с приходом новой власти?

— Нет. Наоборот, новая власть собирается серьёзно заниматься созданием нормального режима. Я больше опасался этого в прошлом, поскольку нам, например, традиционно никогда не возвращали НДС. Мы очень много строим в Крыму. Мы единственные, кто построил большой пятизвёздочный гостиничный комплекс, и поскольку он попал в режим особой экономической зоны, нам традиционно, хотя и должны были возвращать НДС, не возвращали. И вообще крымская бюрократия — это ужасное дело, хуже нашей. Тем не менее, поскольку мы такой социально-ответственный бизнес развивали, особо и не жаловались, поскольку знали, на что идём. Мы, в основном, занимаемся только строительством социально-значимых объектов — аквапарки, гостиницы и пр. Мне кажется, что как раз атмосфера будет улучшаться. Но это моё личное мнение. У нас, например, в делегации есть депутат Затулин, у него, по-моему, точка зрения на многие вещи отличаются от моих, что, кстати, хорошо. Он пока не член комиссии, но его наше руководство хочет в комиссию ввести. Будем полемизировать с ним.

— В понедельник стало известно, что Борис Немцов станет советником президента Украины Виктора Ющенко по привлечению российских инвестиций. На ваш взгляд, насколько двусторонним отношениям необходима такая должность, и должен ли господин Немцов также заниматься защитой российских инвестиций, а не только их привлечением?

— Вы знаете, это всё-таки такая должность, скорее, консультационная. Есть закон об органах государственного управления на Украине, там создаётся министерство евроинтеграции, госсекретарь, совет обороны и безопасности, правительство — они и принимают реальные решения. Консультант — должность во многом символическая, при всём моём уважении к Борису Ефимовичу. Он бывал здесь, на Майдане.
Меня же больше интересует налоговая система и деятельность налоговых инспекций, а также вопрос, что будет с этими свободными экономическими зонами, которые были «чёрными дырами» (а иногда, как в случае Крыма, наоборот, инструментом привлечения инвестиций). Меня интересует, будет ли там реприватизация. Меня интересует фондовый рынок. Это вопросы системного характера. И, конечно, меня интересует деятельность правительства, вновь создаваемых ведомств и министерств. Консультант? Ну, это неплохо, вреда от этого нет. Борис всё-таки человек конструктивный и у нас работал. У него были и позитивные вещи, и, наверное, вещи, с которыми не все согласятся. Я считаю, что это неплохо, но и не буду этого переоценивать.