И. ВОРОБЬЕВА: Программа «Особое мнение». Здравствуйте. Меня зовут Ирина Воробьева. С большим удовольствием представляю нашего сегодняшнего гостя - как всегда, со своим особым мнением экономист Сергей Алексашенко. Сергей, здравствуйте.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Здравствуйте. Как всегда, Алексашенко, или, как всегда, с особым мнением?

И. ВОРОБЬЕВА: Как всегда, Алексашенко со своим особым мнением, вы же понимаете. Ну что, давайте поговорим про Путина, потому что, вот я смотрю, «Путин» и «Лада» - это два таких слова, которые скоро будут ассоциироваться вместе. Он снова, значит, прокатился на «Ладе Гранта». На этот раз машина завелась не сразу, он, значит, поехал туда, в Тольятти, смотреть на этот «АвтоВАЗ». Знаете, честное слово, я не очень понимаю, зачем Путин так пиарит «АвтоВАЗ». Вот он прямо вдыхает в него жизнь так, как может. Зачем?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ирина, Путин пиарит себя, давайте с этого начнем.

И. ВОРОБЬЕВА: Так

С. АЛЕКСАШЕНКО: И я думаю, что Владимир Владимирович, он, вот если кого-то и пиарит, он пиарит только себя. Вот это его, вот он, я думаю дальше, судя по передаче, дело так пойдет Про «АвтоВАЗ» гораздо проще объяснять. И честно говоря, я считаю, что он все делал правильно. Посмотрите, два года назад, весна 2009 года, «АвтоВАЗ» реально на грани банкротства

И. ВОРОБЬЕВА: Да, мы помним.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Долги предприятия составляют то ли 70, то ли 80, то ли 100 миллиардов рублей. Шансов на то, что предприятие расплатится, нет никаких. Объем продаж автомобилей, производства снизился почти в три раза. Все, вот надо закрывать. То есть умер АЗЛК, умер «ИЖМАШ», умер легковой «ГАЗ». Ну все, пришел очередной кризис, пора умирать «АвтоВАЗу». Да? И это при том, что автомобильная промышленность, она одна из самых таких сложных в экономике вообще, потому что она вбирает в себя все - металл, стекло, пластик, химию, электронику. То есть это такой конечный продукт, то есть, грубо говоря, вся экономика работает на это, и это достаточно сложно технологически. И вот в это время самое страшное, что управляет этим предприятием в тот момент, главным акционером является друг личный Сергей Викторович Чемезов из компании «Ростехнологии».

И. ВОРОБЬЕВА: Да, есть такое дело.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Вот, и в этот момент премьер-министр Владимир Владимирович Путин, абстрагируясь от нашего с вами к нему отношения и оценок, он должен для себя принять решение: закрыть или дать денег и попытаться спасти.

И. ВОРОБЬЕВА: Казнить нельзя, помиловать.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да, да, да. И надо отдать должное, что, вообще-то говоря, Путин пошел на большой риск, что ему не всегда свойственно, и он решил спасать.

И. ВОРОБЬЕВА: Зачем?

С. АЛЕКСАШЕНКО: А это миллион человек, занятых вот все вместе, «АвтоВАЗ» - это миллион занятых в стране. И очень легко сказать: давайте закроем. А где они будут работать, да? Это же не только в Тольятти 100 тысяч человек на заводе, 100 тысяч человек в городе, это город с членами семей. А это сервисные центры, это дилерские центры, это куча Ирина, вы не обсуждайте, вот вы поставьте себя на его место. Вы лично принимаете решение, что миллион человек остается без работы в этой стране. Это разгар кризиса, и у них нет шансов найти рабочие места. Они все локализованы в каких-то городах.

И. ВОРОБЬЕВА: Тогда вопрос

С. АЛЕКСАШЕНКО: Сейчас, сейчас. Сейчас, мы дойдем до конца, зачем он это делает. Значит, обратите внимание, что Путин начал спасать «АвтоВАЗ» не тогда, не весной 2009 года. Весной 2009 года он не спасал «АвтоВАЗ». Он «АвтоВАЗ» начал спасать осенью 2009 года, когда на «АвтоВАЗе» поменялась команда менеджеров, когда туда пришли люди, профессиональные управленцы, а не профессиональные спецслужбисты, люди пришли, у которых за плечами некая бизнес-история, которые доказали свою самостоятельность как предприниматели, как менеджеры. И когда они сказали: мы хотим делать, очень грубо, примерно то же самое, что «Дженерал Моторс». Вот мы хотим, чтобы это сделало государство - взяло на себя социальные расходы, сняло бремя долговой нагрузки. А мы хотим, чтобы это сделали наши акционеры, в том числе и «Рено-Ниссан» технологически, а вот это сделает менеджмент. Мы поднимем производственную дисциплину, мы сократим издержки и так далее, и так далее, и так далее. И вот Путину встал перед выбором: дать денег и попытаться спасти завод или не дать денег и закрыть завод. Но, кстати, обращу внимание, что основные долги, которые были у «АвтоВАЗа» - это были долги перед госбанками. То есть практически все деньги, которые получил «АвтоВАЗ», они ушли на расплату по долгам. То есть сам по себе Сейчас, Ира, я закончу, я понимаю, что длинно. Сам по себе завод получил очень мало денег. Основные деньги из тех, которые выдало правительство, они ушли на погашение долгов перед госбанками. То есть Путин спас и «АвтоВАЗ» этими деньгами, и банки. А теперь почему он туда ездит

И. ВОРОБЬЕВА: Нет, секунду, подождите. Вы сказали, что 100 тысяч человек, что вот нужно было принять решение. Знаете, если бы мы с вами говорили не про Путина, а про какого-то другого человека, я бы, например

С. АЛЕКСАШЕНКО: Про Обаму.

И. ВОРОБЬЕВА: Да, про Обаму. Я бы, наверное, даже подумала, что вот действительно наш премьер подумал о людях. Да? Вот у меня к вам вопрос. Он, на ваш взгляд, думал о людях или боялся бунта?

С. АЛЕКСАШЕНКО: И того, и другого.

И. ВОРОБЬЕВА: Что в большей степени?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Не знаю, не готов. Какая разница? Ну, 50 на 50.

И. ВОРОБЬЕВА: Понимаете, это же на будущее

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ирина, я не знаю, я с ним не встречаюсь. Я не могу к нему залезть в голову.

И. ВОРОБЬЕВА: Что нужно делать людям? Призывать к какой-то благодетели либо грозить чем-то, как Пикалево, например?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Нет, ну то, что и Путин, и вся наша власть боятся бунта, это, по-моему, точно совершенно. Да? Но с другой стороны, они пытаются этот бунт предупредить и повышать пенсии, повышать стипендии, повышать материнский капитал, разрешать его использовать и так далее. То есть они не всегда дожидаются бунта, они пытаются его предупредить, с тем чтобы этот бунт не вышел на улицы. Вот на «АвтоВАЗе» они попытались предупредить. Там ведь начинались эти волнения, да?

И. ВОРОБЬЕВА: Еще как.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, не очень.

И. ВОРОБЬЕВА: Но могли бы.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Могли бы, да. И это понятно. Я понимаю, что Путин в этот момент думал и о предотвращении бунта, и о том, что там вот миллион человек лишится работы, и о себе и своем рейтинге.

И. ВОРОБЬЕВА: Так, а зачем он сейчас туда ездит?

С. АЛЕКСАШЕНКО: А вот смотрите, он, я не помню точно цифру, он выделил там несколько десятков миллиардов рублей - то ли 70, то ли 80 миллиардов рублей из бюджетных денег на спасение завода. Ему интересно, что происходит дальше. Он не верит, что в этой стране за деньги можно что-то сделать. Причем опять напомню, основные деньги ушли на погашение долгов. Сам завод получил, если я правильно помню, 10 - 15 миллиардов рублей, то есть вот какие-то такие деньги. И эти деньги не украдены, там менеджеры не обогатились. Там появились новые цеха, новые производственные линии. «Лада Гранта» - это абсолютно новый продукт, то есть который там раньше

И. ВОРОБЬЕВА: Который не заводится с первого раза.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Слушайте, хоть с десятого раза. Просто, насколько я знаю планы «АвтоВАЗа», этот автомобиль должны были презентовать в сентябре на московском автосалоне. То есть, в принципе, его еще нету, еще нечего презентовать. Ну, рейтинг, рейтинг. Паблисити, здрайв, адреналин

И. ВОРОБЬЕВА: Сейчас про рейтинг тоже поговорим и про адреналин обязательно. +7 985 9704545 - телефон для ваших СМС-сообщений, пишите нам из Твиттера на аккаунт «vyzvon». Включайте свои айфоны, айпады и вообще Интернет, смотрите видеотрансляцию на сайте echo.msk.ru. «Сетевизор» нас показывает с Сергеем Алексашенко. Позади нашего гостя - кардиограмма эфира, которая, судя по всему, от фамилии Путин то резко стремится вниз, то резко стремится вверх. Пожалуйста, давайте, принимайте участие. Хорошо, если вы про рейтинг и про Путина, зачем он начал вдруг заниматься созданием всех этих национальных фронтов, каких-то агентств по модернизации? Что происходит? У нас кампания началась?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ну слушайте, мне этот вопрос задают, по-моему, через раз. У нас кампания началась, я думаю, в августе прошлого года.

И. ВОРОБЬЕВА: Нет, но активно, да?

С. АЛЕКСАШЕНКО: У нас активная кампания началась предвыборная, президентская гонка, ну, очевидно где-то в августе 2010 года.

И. ВОРОБЬЕВА: И это ее элемент?

С. АЛЕКСАШЕНКО: И это ее элемент. Просто как хороший политический стайер Владимир Владимирович понимает, что

И. ВОРОБЬЕВА: Не надо такими словами. Что такое стайер?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Человек, который бежит на длинную дистанцию. То есть я на 10 тысяч рвану, как на 500. Вот бывают такие. И испекся. «Подвела меня - ведь я предупреждал! - дыхалка», - Владимир Семенович написал Высоцкий. Так Владимир Владимирович - он стайер. Он понимает, что вот эта гонка, она длинная. И он понимает, что хороший стайер, он набирает темп. Совсем не обязательно выиграть первые 100 метров или первый километр. Когда ты бежишь 42 километра, тебе важно быть первым на финише, и ты должен правильно разложить свои силы. И я думаю, что Мы не знаем, в чем состоит победа для Путина. То есть победа для Путина - может быть, ну, например, победа в личном соревновании с Медведевым, что Медведев согласится, что пойдет Путин, а не Медведев. Или что пойдет какой-нибудь Петров, а не Медведев и не Путин. А может быть, победа для Путина состоит в том, что сказать: «Ну вот, я теперь всего добился, теперь я буду национальным лидером, лидером фронта и вообще никаких должностей занимать не буду. Буду, как полковник Каддафи, таким лидером российской Джамахирии». Ну правда

И. ВОРОБЬЕВА: Российская Джамахирия - это сильно.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ну мы не знаем. Понимаете, Ирина, он же действительно очень скрытный человек. Обратите внимание, по поводу этого фронта никто комментариев даже дать никаких не может.

И. ВОРОБЬЕВА: Ну почему?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да все пытаются высосать из пальца и выдумать какие-то объяснения. Никакого внятного объяснения, мне кажется, нет. Кроме одного: Путин озабочен падением своего рейтинга, который нельзя никуда спрятать, нельзя замазать, и пытается Он озабочен плохими результатами «Единой России»

И. ВОРОБЬЕВА: И рейтингом «Единой России».

С. АЛЕКСАШЕНКО: И рейтингом «Единой России». Понимая, что он будет во главе списка «Единой России», от этого ему никуда не деться на парламентских выборах, он пытается максимально расширить базу своей поддержки. В надежде, что вот каждый из этих, не знаю, 50-ти политических карликов принесет ему 0,1 процента голосов на этих выборах. Ну вот это то, как я могу себе понять, зачем. И только за этим. Потому что, обратите внимание, что уже только ленивый не сказал, что в «Единой России», там нет узнаваемых лиц. Ну какие-то вот они все Ну вот вы их знаете, потому что вы их видите у себя на радиостанции. Ну кого, кроме Грызлова, вот знает наша страна?

И. ВОРОБЬЕВА: Ну подождите, их же зовут на всякие программы, телепередачи, всяких «единороссов». Ну и достаточно

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ну и чем они друг от друга отличаются?

И. ВОРОБЬЕВА: Ну, это другой вопрос.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Вот. А у них нет индивидуальности. Вот худо-бедно те люди, которые были приглашены к Путину на создание знаете, как такое организационно-учредительное собрание народного фронта, национального фронта, не знаю, как его там правильно называть

И. ВОРОБЬЕВА: Народный.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Народного фронта. А у них все-таки больше какой-то, не знаю, человечности, что ли

И. ВОРОБЬЕВА: Надоели андроиды?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Андроиды надоели. Он понимает, что нельзя еще раз продать тех же самых андроидов. Ну нельзя уже идти на выборы со списком, где одни андроиды.

И. ВОРОБЬЕВА: Я не понимаю, почему четыре года назад можно было и постоянно можно было?..

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да потому что четыре года назад было до кризиса.

И. ВОРОБЬЕВА: А, кризис.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Конечно, конечно. Вот смотрите, мне кажется, что чем дальше, тем больше наше население понимает, что то, что было до кризиса, уже не возвращается.

И. ВОРОБЬЕВА: Население понимает? Вы уверены?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Конечно. Населению сказали: кризис закончился. А чего оно голосует против «Единой России»?

И. ВОРОБЬЕВА: Но оно не так уж и активно голосует против «Единой России».

С. АЛЕКСАШЕНКО: Посмотрите на результаты выборов в Кировской области.

И. ВОРОБЬЕВА: В Тверской области.

С. АЛЕКСАШЕНКО: В Тверской области. Где губернаторы не вмешивались.

И. ВОРОБЬЕВА: То есть обеспечивались честные выборы, вы это хотите сказать?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Относительно честные выборы. Где даже если и уровень фальсификации был, то там не применялся административный ресурс. Там люди не выгонялись на избирательные участки, там не было никаких вот этих передвижных автобусов и так далее. Ну, может быть, там что-то по мелочи вбрасывали, но не сильно. Потому что не было административной команды. А без вертикали там никто на себя ответственность не возьмет. И вы видите, что получается. Вот и все. Поэтому у народа возникли резкие вот все хотят жить по улучшающейся. Все помнят, что совсем недавно, три года назад, четыре года назад, было так хорошо, а сейчас

И. ВОРОБЬЕВА: Что изменилось? Объясните мне. Что?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Подождите, сознание изменилось. Нам все говорят: кризис закончился. Тогда давайте, как было раньше. А если нет, тогда без андроидов.

И. ВОРОБЬЕВА: Подождите секундочку, давайте разберемся. Чем нынешняя жизнь отличается от жизни до кризиса? Где большая вот эта разница, которую могут почувствовать люди? Я ее не чувствую.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Большая разница Вы, нерепрезентативный человек, работаете в маленькой частной компании

И. ВОРОБЬЕВА: Я понимаю, я поэтому и говорю.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Значит, до кризиса у нас реальные доходы населения росли со скоростью 10 - 12 процентов в год, то есть выше инфляции. Там инфляция 10, а доходы росли 20 и выше. И это действительно наблюдалось, люди могли брать и потребительские кредиты, и ипотечные кредиты. Активно брали, то есть 2007 - 2008 годы - это какой-то бум потребительского кредитования, совершенно немыслимого. Чуть ли за тобой в магазине эти агенты не гонялись: возьми кредит, возьми кредит. Дай миллион, дай миллион, да? А сейчас всего этого нет. И никаких там 10 процентов реального роста доходов населения нет. А «Росстат» вообще сказал, что в первом квартале реальные доходы населения упали по сравнению с прошлым годом. Ну вот оно что. У меня к «Росстату» огромное количество претензий, но когда «Росстат» пишет, что реальные доходы населения упали - ну, значит, он уже точно не может спрятать

И. ВОРОБЬЕВА: Уж если даже «Росстат»

С. АЛЕКСАШЕНКО: Уж если даже «Росстат» это признает. Ну вот чего изменилось, вот чего изменилось.

И. ВОРОБЬЕВА: Вы знаете, вот, наверное, еще почему я не могу понять, что изменилось - потому что я вижу, как государство на моих глазах все время объявляет, что какие-то бешеные суммы в ту сторону, бешеные суммы в ту сторону. На парад потратилось огромное количество денег. Вот сейчас, смотрите, 12 миллиардов рублей на качественную трансляцию из Сочи с соревнований-2014. Мобильный комплекс - 12 миллиардов рублей. Оно нам вообще зачем все это?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Значит, ну как вот мы разбирались перед эфиром

И. ВОРОБЬЕВА: Да, потому что я не понимаю.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Значит, ситуация следующая. Существует специальная компания Международного Олимпийского комитета, которая обеспечивает формирование сигнала, который идет на все страны. Единого такого, что называется, официального. Но при этом каждая страна имеет право сделать свои телевизионные станции и передавать сигнал, который она хочет, дополнительно. Но мы хотим видеть своих спортсменов. А, видимо, олимпийская компания - компания МОК - она будет показывать почему-то чемпионов, победителей, лидеров. Наверное, у нас очень мало шансов. И люди, которые отвечают за трансляцию, они должны обеспечить великих российских спортсменов на экранах телевизоров. Это первая версия. А вторая версия, она следующая: абстрагируясь от темы воровства денег на стройках

И. ВОРОБЬЕВА: То есть это самая большая тема?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, ее бессмысленно обсуждать, потому что, ну да, воруют, воруют много, но это никакого отношения к содержанию не имеет. То, что пытаются делать Путин или правительство на всех этих Владивосток, Сочи, сейчас Чемпионат мира по футболу, и, собственно, они об этом говорят время от времени, они пытаются решить те проблемы, которые накоплены. То есть, грубо говоря, про то, что у Сочи нет объездной дороги, про то, что у Сочи нет системы канализации, известно 50 лет. И 50 лет государство - ни Советский Союз, ни Российская Федерация - не могло собрать денег и в рамках бюджетного кодекса, написанного гениальным министром финансов, выделить деньги на решение проблем Сочи. Для этого понадобилось выиграть Олимпиаду, провести в субтропиках Олимпиаду, для того, чтобы построить объездную дорогу в Сочи. Вот, собственно говоря, использование вот знаковых политических проектов, оно позволяет решать какие-то локальные проблемы. То же самое во Владивостоке. То же самое, похоже, будет вот там ну, с Чемпионатом мира по футболу не понятно, какие проблемы будут выбраны в качестве приоритетных - то ли транспортная связь, скоростные железные дороги, то ли строительство гостиниц точно будет, да?

И. ВОРОБЬЕВА: Ну, конечно, да.

С. АЛЕКСАШЕНКО: То есть что-то будет, какие-то проблемы в крупных городах будут появляться гостиницы, не знаю Вот, а здесь в Сочи, вот еще такая гипотеза, что, вообще-то говоря, в том, что купят хорошие телевизионные станции, которые смогут передавать в цифровом сигнале, высокого разрешения хай-дефинишн, ничего плохого нет. Там наша Гостелекомпания - Первый канал, Второй, Россия-2 и так далее - получат большое количество хорошего телевизионного оборудования. И нам не стыдно будет смотреть Чемпионат мира по футболу по окончании Зимних Олимпийских игр.

И. ВОРОБЬЕВА: То есть нам не стыдно будет за качество картинки, а вот то, что там будет показываться, это уже другой вопрос.

С. АЛЕКСАШЕНКО: То, что там будут показывать - другой вопрос. И сколько на этом наворуется - тоже другой вопрос. Ну мы понимаем, что точно наворуется. Вот у нас так не бывает, что выделили почти полмиллиарда бюджетных денег, и чтобы ничего при этом не украли.

И. ВОРОБЬЕВА: Вот нам слушатели пишут вопросы, пока мы заговорили о технологиях. Антон спрашивает, неожиданный вопрос: «А можно ли, на ваш взгляд, сделать голосование на выборах президента по Интернету?». Ну, например.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Теоретически - можно. Только для этого нужно, чтобы каждый, тот, кто захочет голосовать по Интернету, получил индивидуальный идентификатор, карточку с чипом, ну, электронная цифровая подпись. То есть, в принципе, это организовать можно. Но для этого нужно подготовиться технологически и на законодательном уровне. Я думаю, что к марту 2012 года это сделать невозможно.

И. ВОРОБЬЕВА: Про Интернет сегодня очень много говорят, потому что интернет-издание «Фонтанка.ру» получило предупреждение от Роскомнадзор за то, что накануне опубликовало очень жесткий видеоролик с насилием ребенка. Там школьники насиловали своего 12-летнего мальчика. И мы сегодня вот в «Развороте» дневном обсуждали это все. Вот на ваш взгляд, нужно публиковать такие ролики? Или не надо травмировать психику потерпевшего, родителей или тех, кто это смотрит, и так далее, и так далее?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, если «Фонтанка.ру» позиционирует себя как средство массовой информации, то я считаю, что этого делать нельзя.

И. ВОРОБЬЕВА: Нельзя?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ну вот моя позиция такая.

И. ВОРОБЬЕВА: Почему?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Есть некий предел, ну вот у меня по крайней мере, я считаю, того, что можно показывать, и того, что нельзя. Ну вот, понимаете, между сексом и порнографией очень узкая грань. Ну, очень узкая грань. И вот секс можно, а порнографию нельзя.

И. ВОРОБЬЕВА: Вы имеете в виду эротику и порнографию?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да, да, да. Ирина, ну вот она есть, я думаю, что у каждого человека, просто мы можем грани сдвигать - она может быть вот здесь или она может быть вот здесь. Но, в принципе, у каждого нормального человека эта грань существует. То есть это, знаете, как одну копейку у человека можно украсть? Ну, нельзя. Но, в принципе, если вы возьмете, зайдете к Венедиктову в кабинет, у него на столе лежит копейка, возьмете, то и Венедиктов не заметит, и вы не сильно обогатитесь. А две копейки? А руль? И так далее. Вот где-то, в какой-то момент станет понятно, что типа нельзя. А вот вынув один камешек из Красной площади, с ней чего-нибудь случится? Да, в принципе, ничего. А два камешка? А двадцать два камешка?

И. ВОРОБЬЕВА: Ну, понимаете, с другой стороны, эта грань, о которой вы говорите, она должна присутствовать и в обществе, и в головах тех школьников, которые это совершили. Если не объяснять обществу

С. АЛЕКСАШЕНКО: Вот в нашей стране, в любой, наверное, стране осуществляется большое количество преступлений, в том числе и жестоких, циничных, страшных, кровавых, отвратительных. Это не означает, что их все нужно показывать на каналах телевидения, печатать фотографии на первых страницах газет.

И. ВОРОБЬЕВА: Вы же понимаете, в чем разница, правда, между обычным убийством или с изнасилованием, и то, что это сделали школьники со школьником? Есть же разница, правда?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ир, есть разница. Можно об этом сказать, не обязательно это показывать.

И. ВОРОБЬЕВА: Я не это имею в виду. Вот есть разница в том смысле, что если это сделали школьники со школьником, это проблема. Это уже проблема, к которой надо привлекать внимание.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да.

И. ВОРОБЬЕВА: И таким образом, на ваш взгляд, все-таки нельзя привлекать внимание?

С. АЛЕКСАШЕНКО: А вы теперь как средство массовой информации подумайте: вот эту проблему вы решите показываем этого ролика, или вы, наоборот, школьникам из других городов расскажете, что можно сделать?

И. ВОРОБЬЕВА: Я думаю, что вы прекрасно знаете, что первый шаг к решению проблемы - это привлечение внимания. Именно для этого делаются, как минимум, митинги.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Первое привлечение внимания к проблеме - это рассказать о событии. Да? Но не все надо показывать.

И. ВОРОБЬЕВА: Хорошо, не буду с вами спорить, поскольку

С. АЛЕКСАШЕНКО: Тем более, что мнение мое.

И. ВОРОБЬЕВА: Особое мнение ваше. Тем более это вы человек, который потребляет информацию, исходящую из СМИ, а вовсе даже не я. Хотя и я тоже, в том числе. Особое мнение Сергея Алексашенко мы продолжим буквально через несколько минут. Присылайте свои вопросы на номер +7 985 9704545, буду их зачитывать и задавать нашему гостю.

НОВОСТИ

И. ВОРОБЬЕВА: Программа «Особое мнение» продолжается, Сергей Алексашенко здесь у нас в гостях. Давайте поговорим о таком человеке, которого зовут Алексей Навальный. Наверняка вы слышали уже о том, что все-таки возбудили уголовное дело против него. И, в общем, вопрос у меня на самом деле короткий. Вы верите в то, что это вот просто уголовное дело в отношении бывшего советника Белых? Или это все-таки связано с тем, что он делает? Вот вы как человек, который за всем этим следит.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Это действительно уголовное дело, это действительно дело против Алексея Навального. Действительно дело против Алексея Навального в бытность его помощником губернатора, но все это связано с тем, что он делает сейчас.

И. ВОРОБЬЕВА: Какой вы хитрый, Сергей.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ну слушайте, каков вопрос, таков ответ. Ирина, ну, конечно, все это шито белыми нитками. И, собственно говоря, есть уже и заявление губернатора Кировской области, что там никаких проблем не было. И есть заявление гендиректора этой компании, что никакого ущерба не было нанесено. Есть заявление, что вообще и сделок там никаких не было. И выясняется, что уголовное дело возбуждено на основании показаний человека, против которого тоже возбуждено уголовное дело - бывшего генерального директора той самой компании, который, видимо, там чего-то такое прикарманил. И мне это тут же напоминает историю: помните, как Михаила Борисовича Ходорковского лишили права на условно-досрочное освобождение, да? Когда его сокамерника просто вызвали и сказали: «Либо пишешь на Ходорковского, либо сидишь».

И. ВОРОБЬЕВА: Но в итоге все-таки было рассмотрено условно-досрочное, но пытались, много раз пытались лишить.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, оно было рассмотрено и отказано. А человека, причем перед тем, как он написал, его отпустили, выполнили все свои обязательства.

И. ВОРОБЬЕВА: Но не дали условно-досрочное формально по другим все-таки причинам. Но тем не менее, да.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да, да. Просто мне слишком все это знакомо.

И. ВОРОБЬЕВА: Хорошо, а здесь какие цели преследуются?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ирина, цели же очень простые - Алексей своей кипучей деятельностью создает большое количество проблем большим занятым дядям, которые привыкли делать свои чистые, грязные, серые, малиновые, фиолетовые, полосатые дела в тишине, думая, что про них никогда никто ничего не узнает. Алексей стал каким-то образом узнавать и привлекать к этому делу общественное внимание. И видимо, общественное внимание к кому-то - может быть, не только общественное, может быть, государственное внимание к кому-то привлеклось - настолько сильно, что вот этот кто-то решил с Алексеем ну, как сказать Давай-ка, парень, тебя проверим на прочность. Ну и его начинают проверять.

И. ВОРОБЬЕВА: Ну мы с вами знаем не одно уголовное дело в российской судебной практике, которое первоначально было шито белыми нитками, но все-таки приводило к реальным срокам.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да, да. А я абсолютно серьезно считаю, что это страшное событие, потому что в очередной раз российская правоохранительная система показывает, что она готова исполнять политический приказ вот просто по щелчку. И не важно, этот щелчок от лица - участника тандема или щелчок от Васи Пупкина, занимающего должность помощника или заместителя председателя правления какого-нибудь банка или какой-нибудь компании. Мы понимаем, что это политический заказ, и мы понимаем, что это есть борьба Я не знаю, хочет Алексей, не хочет вот признаваться, что он политический деятель, но он реально занимается политической деятельностью. И соответственно, это вот то, как российская система, российская власть борется с политическими противниками.

И. ВОРОБЬЕВА: Если говорить о судебной системе, например, то президент Дмитрий Медведев накануне внес такое предложение, чтобы все обращения в суд, вот чиновников, всех, кто звонят, просят взять под особый контроль, вот эти все фразы, которые мы с вами знаем, все это публиковалось, предавалось гласности. Вот я даже не буду спрашивать, правильно это или нет, мы с вами понимаем, что это правильно. Я спрошу, пойдет ли судебная система, то есть насколько, скажем так, сильные палки в колеса будут ставить, чтобы ни в коем случае этого не делать? То есть нам вообще реально светит подобное вывешивание обращений чиновников? Потому что мы же знаем, что Высший арбитражный суд уже начал там делать, и резко сократилось

С. АЛЕКСАШЕНКО: Вы знаете, я вообще считаю, скажем так, эта идея, она правильная, что бороться с телефонным правом нужно. И я думаю, что у Дмитрия Анатольевича было несколько вариантов, но можно было просто собрать 30 человек и сказать: значит так, ваши телефоны прослушиваются, и кто из вас вообще позвонит в суд, со своей работы вылетит. Ну просто сразу - вылетит. И я думаю, что количество звонков и обращений в суды Причем прослушивать будем и вас, и судей, с двух сторон, и записывать будем, и фиксировать. То, что он борется с телефонным правом, это правильно. Приведет ли Знаете, мне кажется, что вот это вот вывешивание, да еще не понятно чего - это как борьба с коррупцией. Ну вот там все чиновники обязаны опубликовать декларации о доходах. Они опубликовали, показали, какие разные доходы. Тут же стали проверять их предыдущие декларации об имуществе, и выяснилось, что доходы с имуществом не бьются. И чего? И ничего. Вот прошло там полтора года, и говорят: а теперь давайте декларации о доходах и декларации об имуществе. Ну давайте. Все сдали. Опять еще больше разница. Человек там всю жизнь получал зарплату госчиновника, а выясняется, что у него там 9 гектар земли, 26 квартир, еще чего-то, совершенно фантастические размеры состояния у человека, который всю жизнь проработал на госслужбе. И чего? И ничего. Значит, можно. Ну хорошо, ну вывесят тебя, что ты звонил в суд. Ну и чего? Выгнали? Не выгнали. Значит, можно звонить.

И. ВОРОБЬЕВА: Интересно.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ирина, я просто провожу аналогию. Вот есть коррупция, и есть телефонное право. И с тем, и с другим надо бороться. И с тем, и с другим Дмитрий Анатольевич борется примерно одинаково. Он говорит: вот мы повесим вас, что вы это сделали. Ай, как нехорошо! «Ай, как нехорошо» - ну типа «это не катит». Вот слишком мягкая мера для того, чтобы это побороть. Мне кажется, что нужно жестче действовать в этом отношении.

И. ВОРОБЬЕВА: Что вот именно в этих направлениях нужно сажать, сажать, увольнять и сажать?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да, конечно. Сажать, увольнять, да. Причем несмотря на должности, несмотря на звания, несмотря на заслуги.

И. ВОРОБЬЕВА: Именно об этом же я вас и спрашивала. Понимаете? Насколько Медведев готов пойти до конца, чтобы чего-то добиться?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Не готов. Не готов. Пока Дмитрий Медведев не готов пойти до конца. Но это не значит, что если вдруг его случайно изберут на второй срок, он не готов будет это сделать.

И. ВОРОБЬЕВА: А почему вы сделали так - «случайно»?

С. АЛЕКСАШЕНКО: А действительно же Ир, ведь ситуация очень проста. Есть два кандидата и два избирателя. Как избрать победителя? Ну как избрать победителя на таких выборах, где два кандидата и два избирателя? А еще хуже - три кандидата и два избирателя. Ну это И нет никаких письменных правил. И каждый голос, один голос равен другому голосу. Это тупик. Поэтому там куча всяких вариантов, и им не понятно. Поэтому я и говорю «случайно». Потому что, вот поставив себя на место Дмитрия Медведева, вы не сможете нарисовать стратегию победы: я должен сделать это, это, это, и я точно смогу победить, окажусь победителем.

И. ВОРОБЬЕВА: Но с другой стороны, смотрите, вот Обама, например, когда объявил, что убили бен Ладена, у него, как мы понимаем, сразу же начал расти рейтинг. Ну а что, вот пусть Медведев отменит техосмотр

С. АЛЕКСАШЕНКО: Убьет кого?

И. ВОРОБЬЕВА: Уничтожит Доку Умарова.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Нет, ГАИ Про Доку Умарова нашему населению наплевать.

И. ВОРОБЬЕВА: Нет, я провожу аналогию с бен Ладеном. Ну, условно говоря.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Распустить ГАИ.

И. ВОРОБЬЕВА: Вот там сделает несколько глобальных вещей, и вот он выиграет же на выборах. Отпустит Ходорковского

С. АЛЕКСАШЕНКО: Нет, нет, нет, Ирина. Разница между Обамой и Медведевым в том, что за Обаму голосует население страны, избиратели, а у Медведева с Путиным два избирателя - Путин и Медведев.

И. ВОРОБЬЕВА: Безвыходная ситуация.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Безвыходная, тупикова. Вот такого еще нет правила, не написано, как выбрать победителя.

И. ВОРОБЬЕВА: Хорошо, вот говорила про Навального без аналогии. Просто отслеживали когда ситуацию с Мироновым, вот эту всю ситуацию, вам не кажется, что из Миронова делают такого лидера оппозиции вот этими всеми вещами? Нет?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Нет. Мне кажется, что сам по себе Сергей Миронов не является никакой политической фигурой, у него нет никакой поддержки, и это типичная такая попытка ну, вот часто встречается - давайте создадим двухпартийную систему. Вот «Единая Россия» - чуть правее, «Справедливая Россия» - чуть левее. Выяснилось, что в условиях вертикали власти и единства российской бюрократии бюрократия не может поделиться: кто-то чуть правее, чуть левее. Бюрократия либо за того, либо за этого, дайте команду. А дальше на выборах выясняется, что там Миронов со своими эсерами занимает абсолютно прагматичную позицию: так, ребята, я либо вторая партия власти, но тогда вы меня поддерживайте и давайте мне голоса, либо, если вы меня мочите, тогда я начну мочить вас и сваливаться в оппозицию, пользуясь тем, что я - политическая партия, зарегистрированная, с лицензиями, имею право на участие в выборах, так вот, я вас буду А дальше приходит час-пик, 12 марта, и выясняется, что «Справедливая Россия» отъедает голоса не у Жириновского и не у коммунистов, она отъедает голоса у «Единой России». Ну зачем нужна такая?.. У «Единой России» и так рейтинг падает, а тут еще свои, вот созданные вот этими самыми руками

И. ВОРОБЬЕВА: То есть «Справедливая Россия» все-таки, несмотря на то, что там такие люди, как Оксана Дмитриева, Галина Хованская, Геннадий Гудков, все-таки производит впечатление «свои», да?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Абсолютно, конечно. А это партия, которая создана по решению Кремля. Вот, Ир, это мы говорим про сейчас. То есть, в принципе, «Справедливая Россия» - это действительно политическая партия, с лицензией, создана по законодательству. И она может на выборы в декабре месяце пойти со своим избирательным списком и включить туда каких-то сильных людей, найти спонсоров, реально кто будет ее поддерживать, и попытаться заполучить процентов 20 или 15. Ну вот, насколько я вспоминаю, на последних выборах во всем списке «Справедливой России» был один-единственный кандидат, которого Кремль не хотел видеть. Звали его Александр Евгеньевич Лебедев.

И. ВОРОБЬЕВА: Было дело.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Было такое дело, да? И он действительно возглавлял московский список, и он действительно работал с эсерами. И как-то его очень быстро взяли позвонили из Кремля и сказали: уберите. И его убрали.

И. ВОРОБЬЕВА: Интересная история. Посмотрим, что будет перед этими выборами, они, в общем-то, у нас уже скоро.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Уже скоро, уже совсем чуть-чуть, полгода - и мы узнаем результат.

И. ВОРОБЬЕВА: И мы уже все узнаем. Спасибо большое. Особое мнение Сергея Алексашенко. До встречи.