Сегодня ровно год, как Эльвира Набиуллина официально вступила в должность председателя Центрального банка России. За это время Центробанк из скучного финансового ведомства откуда-то с периферии общественной жизни превратился в один из главных поставщиков скандальных новостей в стране. А его малопонятные обывателю «процентные ставки», «свопы» и «интервенции» назойливо ворвались в обиход. Прошлая осень войдет в историю самой масштабной зачисткой банковского сектора в новой России. Конец зимы еще долго будет преследовать в кошмарах тех, кто потерял деньги на обвале рубля. И над всем этим навсегда останется фигура скромной миниатюрной брюнетки в прямоугольных очках.

Как проявила она себя за этот бурный год? Верные ли решения принимала? Будет ли продолжать свой курс или попытается смягчить политику, получив не самый простой опыт первого года? Slon поговорил об этом с теми, кого эти решения касались напрямую. Общее, за что критикуют главу ЦБ сразу несколько экспертов, – это ее чиновничий аппарат. «Возможно, она не до конца правильную команду собрала – отсюда возникает часть проблем», – ответил Slon первый зампред ЦБ в 1995–1998 годах, экономист Сергей Алексашенко. «Банковскую систему она убила, но не она, а те, кто рядом с ней работают: свита играет короля, – возмущается бывший владелец одного из банков, потерявших лицензию при Набиуллиной. – Все те [чиновники ЦБ], кто поддерживал и рассказывал нам, как правильно мы работаем в течение последних пяти лет, сейчас переметнулись и говорят, что мы все делаем неправильно. У меня вопрос только один: кто из новых людей у нее появился? Никого».  

Однако никто не спорит, что за этот год Эльвире Набиуллиной удалось сделать многое, а реформировать систему и не нажить врагов – задача почти невыполнимая.  

Владимир Семаго,
бизнесмен, бывший председатель совета директоров банка «Западный» (21 апреля 2014 года ЦБ отозвал у него лицензию за неисполнение требований по созданию резервов; Семаго оспаривает это решение в суде)

Набиуллина – ну, милая, очаровательная женщина. Это такая мягкая интеллигентная аспирантка, которая в отличие, скажем, от Голиковой или Матвиенко не очень выпячивает себя как практик, как прагматик. Она больше человек теории, каких-то научных изысканий. Поэтому как министр экономического развития она была нехороша, но не потому, что она сама нехороша, а потому, что министерство не имеет четких функций, которые давали бы оценивать министра в его деятельности (Набиуллина была министром экономического развития и торговли в 2008–2012 годах. – Slon).  

В Центральный банк она шла с задачами, которые были поставлены ей лично президентом, как я понимаю. Путину напел кто-то в уши, что надо укрупняться. Что бардак в банках происходит из-за того, что каждая мало-мальски вшивая фирмочка или корпорация имеет свой банк. Это тяжелое наследие 1990-х, когда все делали себе банки, так называемые операционные, расчетные центры. Он ей сказал: мне кажется, система перегружена количеством. Зачем нам много мелких и средних, мы сделаем несколько крупных – так легче управлять, они более подконтрольны, более прозрачны. Казалось бы, так, да? Но на самом-то деле это с точностью до наоборот. Возьмите Центральный банк и его взаимоотношения со Сбером, с ВТБ, с ВЭБом и некоторыми привилегированными частными банками. Положение у них, я вас уверяю, далеко не самое радостное, а у некоторых даже из вышеперечисленных – аховое. Мы знаем, например, что ВТБ испытывает определенные финансовые трудности, и только поддержка государства позволяет ему сегодня действовать на поверхности. 

Набиуллина образованный человек и не понаслышке знает, что такое дебет-кредит, какие-то термины. Но наша банковская система – плоть от плоти нашей экономики, которая на 60 процентов, по некоторым оценкам, лежит в тени. Соответственно, и банковская деятельность на те же 60 процентов лежит в тени. И скорее для профессионала нужно знать тот сленг, тот жаргон, на котором говорят представители банковского сообщества между собой. Например, отмывочные конторы, которые называются «лавками», или термины при выводе денег за границу и многое другое. Вот разбираться в специфике того, что ты собираешься лечить, – это очень важно. Я не могу сказать, что Набиуллина пришла полностью подготовленной именно к этому процессу – процессу оздоровления банковской системы. Хотя бы потому, что нельзя оздоравливать один из сегментов экономики, если вся экономика в целом больна. Вы не можете лечить почки, если весь организм поражен метастазами.

На самом-то деле главная проблема ЦБ – это отсутствие нормального нравственного контроля и надзора за банковской системой. Именно ЦБ с его аппаратом, прогнившим насквозь, в первую очередь надо чинить. Система надзора ЦБ над банками по сути своей субъективна. В законе о Центральном банке есть две категории: одна – при которой можно отнять лицензию, и вторая – при которой, безусловно, нужно это сделать. Это позволяет очень сильно манипулировать здоровьем банков. Ведь ни для кого не секрет, что существует институт негласного кураторства – это человек в ЦБ, который всегда вовремя предупредит банк, подскажет, обезопасит. Это такая жесткая коррупционная система, которая работает и по сей день. Если бы Набиуллина сказала: ребята, задание президента РФ – почистить систему. Если бы она пришла и дала возможности для внутреннего аудита, ввела бы для чиновников ЦБ свою собственную систему борьбы с коррупцией, ужесточила нормы, по которым надзор происходит. Может быть, с этого шага начнется достаточно закономерное очищение экономики страны в целом.

Так что это девушка, пришедшая из аспирантуры, которая прекрасно себя чувствует, выполняя задания научного руководителя. Вероятнее всего, ее следующее назначение последует достаточно быстро: она прекрасно понимает, что то, что от нее требовалось, выполнить нельзя, поскольку экономика не работает. А если выполнить нельзя, то зачем же себя подставлять? Она человек близкий к президенту, президент к ней хорошо относится. Следующее ее назначение будет таким же: она придет и снова будет исполнять то, что ей скажет научный руководитель. Возможно, сейчас Эльвира Набиуллина уже изменилась и переходит в некую иную категорию. Но прошедший год не показал этого.  

Александр Лебедев,
председатель совета директоров Национальной резервной корпорации, бывший президент и генеральный директор Национального резервного банка

Я бы поставил ей оценку, безусловно, положительную. Потому что она бескомпромиссно вычищает с рынка банки, где собственники украли клиентские деньги. У меня своя особая позиция по Мособлбанку, поскольку они [его руководители], я думаю, присвоили столько же, сколько Пугачев. Их не закрыли, но под санацию отдали. Потому что слишком много, наверно, там «физиков» плюс огромная сетка – 530 точек, больше, чем у «Альфа-банка». Кто-то, наверно, заберет их себе. Это единственная особая история.

Но в остальном, конечно, это не предыдущее руководство, которое закрывало глаза на то, что среднее звено банков – это банки, где закамуфлирована дырка в балансе. Клиентские деньги, в общем, в карманах у собственников. Это, к сожалению, поощряемая была модель. Их и до сих пор много, сотни три по стране. Но сейчас я вижу гораздо более жесткую позицию. Нельзя сразу 300 банков закрыть, где там все украли, тем более что там у каждого есть крыша какая-то. В этом смысле я ей удивляюсь как человеку мужественному – видимо, она получила все-таки карт-бланш и бескомпромиссно, жестко последние полгода действует.

Насчет поддержки каких-то других банков – ну, наверно, руководство не хотело бы, чтобы у нас помимо темпов экономического роста, которые достаточно резко сократились, еще бы посыпалась серьезно банковская система – со всеми вкладчиками и прочими проблемами. Это такие тонкие вещи, которые всегда имеют две стороны. Поэтому ЦБ вынужден поддерживать не только госбанки. А госбанки – это святое. Там, я думаю, под санкции они денег еще наберут немало. Все же удобно на санкции списывать. Было бы интересно, если бы ЦБ нам что-нибудь про госбанки рассказал, что там внутри происходило все эти годы.

Юлия Цепляева,
директор Центра макроэкономических исследований Сбербанка

Честно говоря, я по-прежнему принадлежу к лагерю ее поклонников. Хотя не все шло гладко, ей досталось очень трудное время, как мы понимаем. Я была всю дорогу в числе ее сторонников. Помимо того, что я за то, чтобы продвигали женщин, мне очень нравится то, что она делает. У многих были сомнения вначале, когда она пришла. Считалось, что она будет более настроена стимулировать экономику методами денежной политики, и этого не случилось. И когда мы на финансовом рынке пережили первый шок, связанный с тем, что ФРС объявила, что они начнут сворачивать программу количественного смягчения, и с конца 2013 – начала 2014 года, когда эти сворачивания пошли, и потом, когда обострилась геополитическая ситуация, – в общем все было очень достойно. И руководство показало полную зрелость, на мой взгляд. Потому что в трудную минуту, когда стоят несколько противоположно направленных задач и надо найти баланс, все это очень сложно.

И наконец-то мы можем говорить о начале активной стадии банковской реформы, когда банковская система чистится от явно слабых и вороватых банков. Это даже визуально видно, насколько активно идет эта работа сейчас. Я так скажу – конечно, может быть, какие-то вороватые банки настолько продвинуты, что продолжают водить за нос Центральный банк. Но несколько явных случаев попали наконец-то под прицел, и я считаю это очень хорошим сигналом. Если ждать уж совсем благоприятного момента, когда все устаканится и будет тихо и спокойно, то мы могли бы отложить банковскую реформу еще на несколько лет, что привело бы к тому, что в трудную минуту Россия оказалась бы с явно слабой банковской системой. А в период кризиса слабость банковской системы – это один из самых существенных рисков.  

Роман Авдеев,
владелец Московского кредитного банка

Ее деятельность я больше положительно оцениваю. Хотя есть очень много спорных вещей, но критиковать всегда проще. Не знаю, ошибки это были или не ошибки, но появилось движение. Год был бурный, достаточно активный, начиная с «Мастер-банка» (с отзыва лицензии у «Мастер-банка» 20 ноября 2013 года ЦБ начал массовые отзывы по всей стране. – Slon). Движение – это всегда положительно. Здесь не ошибается тот, кто ничего не делает. То, что происходит в целом с банковской системой, я оцениваю скорее положительно. 

Набиуллина более активная и более волевая, чем предыдущее руководство. А личная роль руководителя, особенно в российских организациях, велика. Хотя говорить, что человек принимает все решения сам, невозможно. Человек зависим от команды и от обстоятельств. Я с ней лично ни разу не встречался, а в том, как ЦБ объясняет свою политику в публичных сообщениях, я разницы с предыдущим руководством не вижу. На мой взгляд, любой чиновник здесь должен придерживаться рамок, и объяснение должно быть сдержанным.