23 ноября Следственный комитет при Генпрокуратуре предъявил арестованному замглавы Минфина Сергею Сторчаку официальные обвинения. Вопреки ожиданиям части наблюдателей, Алексей Кудрин предпочел открытую конфронтацию с силовыми ведомствами, арестовавшими его непосредственного подчиненного. Если в качестве первой реакции глава Минфина выразил сожаление о том, что ему теперь придется исполнять обязанности своего заместителя, то на минувшей неделе представители министерства сначала заявили о правомерности действий арестованного, а затем Кудрин обратился к следствию с ходатайством об освобождении заместителя из-под стражи под свое личное поручительство.

В пользу того, что вице-премьер не станет «сдавать» подчиненного, свидетельствует и тот факт, что со стороны ведомства не последовало стандартизированной в последнее время процедуры «отречения» от подозреваемого. В частности, в более ранних делах о коррупции на высших уровнях исполнительной власти в конце прошлого - начале нынешнего года (Минздравсоцразвития, Минобразования, Минсельхоз) почти всегда после обнародования информации о задержании сразу следовало заявление о том, что руководство арестованных было «в курсе происходящего», а сами они уже были уволены на момент задержания или сразу же после него.

При этом версия о том, что Сторчак является протеже Кудрина и вследствие этого пользуется его покровительством, - лишь одно из возможных объяснений такой принципиальной позиции. Анализ биографии замглавы Минфина позволяет предположить, что он мог сотрудничать с органами внешней разведки, в частности, в период своей работы в ООН в 1988-1994 гг. В пользу данного предположения свидетельствует и тот факт, что первым с ходатайством об освобождении Сторчака под свое личное поручительство обратился депутат Госдумы и банкир Александр Лебедев, работа которого в структурах СВР не вызывает сомнений.

Вне зависимости от наличия возможных совместных деловых интересов у Лебедева и Сторчака, а также возможной вовлеченности в них Алексея Кудрина резкая реакция вице-премьера вполне объяснима. Самым главным достижением жесткой монетарной политики, сторонником которой являлся и является нынешний министр финансов, стало досрочное погашение российского госдолга ряду международных финансовых институтов, что давало неоднократные информповоды, используемые властью для повышения уровня социального оптимизма населения. Замешанность одного из авторов этого «экономического чуда» в масштабной коррупции ставит под сомнение все достижения главы Минфина на своем посту.

Также следует обратить внимание на то факт, что в «деле Сторчака» получает закрепление альянс Генпрокуратуры и ФСБ, первые признаки которого появились несколько ранее, в частности, в деле об аресте сотрудников Счетной палаты. С одной стороны, это вполне объяснимо по техническим причинам - СК располагает лишь следственным аппаратом, но не оперативными работниками, которые и проводят основной объем следственных действий на месте. С другой - опергруппы существуют и в других ведомствах и могут также быть привлечены СК к содействию.

Скорее всего, речь идет о превращении союза глав двух ведомств Александра Бастрыкина и Николая Патрушева из тактического в стратегический. Другими словами, Бастрыкин стал союзником «силового» крыла АП, в орбиту влияния которого входит ФСБ. Таким образом, можно констатировать, что возможные надежды президента РФ на Бастрыкина как «нейтральную фигуру» не оправдались. В последние полтора года постепенно оформилось одно из правил кадровой ротации элит, согласно которому на ответственные посты, прежде всего, в органах исполнительной власти, приходят чиновники из личного кадрового резерва президента. В числе обязательных требований, предъявляемых им, на первом месте находится отсутствие патрон-клиентских отношений с влиятельными элитными группами «первого путинского призыва», которые уже давно обзавелись своей клиентелой и лоббируют собственные интересы.

Окончательно оформилась эта тенденция в 2007 году. Весной абсолютно лояльный власти, но не входящий в команду Владимира Путина глава ЦИК Александр Вешняков был отправлен в отставку, а на его место назначен лично знакомый с президентом депутат от ЛДПР Владимир Чуров. Несколькими месяцами позднее давно обсуждавшаяся идея о разделении Генпрокуратуры на Следственный комитет и ведомство, которое будет заниматься исключительно надзором, была воплощена в сжатые сроки, а место главы СК занял выдвиженец Владимира Путина, бывший замгенпрокурора Александр Бастрыкин. Судя по последним действиям, расчеты на автономное положение председателя комитета не оправдались. Это привлечет внимание президента и, вполне возможно, приведет к пересмотру принципов и формата рекрутирования чиновников на высшие государственные должности в преддверии ухода Владимира Путина с поста главы страны.

Одновременно с закреплением союза между СК и ФСБ проявили активность и возможные конкуренты сложившегося альянса в лице МВД и Генпрокуратуры. Глава МВД Рашид Нургалиев предпринял попытку представить достижения следствия по делу о подрыве «Невского экспресса» как исключительную заслугу его ведомства. Ответом на данный ход стало заявление СК после почти недельной паузы о раскрытии преступления, однако без упоминания роли сотрудников милиции.

Вполне возможно, что демарш Нургалиева помимо стратегических (отстаивание позиций ведомства) имел и чисто конъюнктурные причины. В частности, освободившееся после перевода Олега Сафонова полпредом в Дальневосточный федеральный округ место замглавы МВД занял бывший начальник Департамента экономической безопасности Евгений Школов. Это заставило Нургалиева насторожиться по крайне мере по двум причинам. Во-первых, Школов входит в личный кадровый пул президента, причем в его привилегированную часть - выходцев из органов внешней разведки. Во-вторых, занятая бывшим коллегой президента должность считается негласным трамплином в министерское кресло, а Сафонов и его предшественник Андрей Новиков не получили повышения формально из-за невозможности найти общий язык с подчиненными, а фактически - из-за принадлежности к влиятельным элитным группам (Сафонов - к «кадровому» крылу АП, а Новиков считался протеже глав Службы безопасности президента Виктора Золотова и ФСО Евгения Мурова).

Генпрокуратура также попыталась продемонстрировать свою эффективность, но это получилось у нее в гораздо меньших масштабах, чем у альянса ФСБ и СК. В частности, по иску ГП Верховный суд РФ отменил оправдательный приговор по делу об убийстве главы концерна ПВО «Алмаз-Антей» Игоря Климова и направил его на новое рассмотрение. Обвиняемые ранее были признаны коллегией присяжных невиновными, и не факт, что этот прецедент не будет повторен.

Одновременно с этими событиями «силовой альянс» продолжил экспансию. Были задержаны высокопоставленные чиновники Россельхознадззора, которые подозреваются в вымогательстве. Кроме того, появились слухи о причастности организованного преступного сообщества в Санкт-Петербурге (так называемые тамбовские) к финансированию «Маршей несогласных» в этом городе. При этом считается, что недавно арестованный лидер этого сообщества Барсуков (Кумарин) якобы имел деловые связи с главой Госнаркоконтроля Виктором Черкесовым, который, в свою очередь, является аппаратным противником главы ФСБ Николая Патрушева.

Прогноз
Конкуренция силовых ведомств получит продолжение, причем она будет развиваться и после возможного обнародования Владимиром Путиным имени своего «преемника». Этому будет способствовать и возрастающая роль силового ресурса в современной России для сохранения имеющихся активов и аппаратной экспансии. Президент предпочтет не вмешиваться в ситуацию, а его возможная реакция на «перегибы» правоохранительных органов найдет свое выражение в кадровых решениях.